Фронт наступления властей широк. В Петербурге они отказались согласовать протестный митинг 5 марта, а когда он произошел в несогласованном режиме, отправили в обезьянники почти полтысячи человек – местный рекорд. В Москве масштабные задержания были организованы сразу вслед за официальным окончанием митингов на Пушкинской площади и Новом Арбате.

В обеих столицах в глаза бросалась немотивированая жестокость ОМОНа, явно предписанная заранее.

Затем пошла волна точечных наказаний.

К очередному административному аресту пресненская судья Диана Азарова приговорила Сергея Удальцова, опираясь на маловнятные и запутанные показания одного омоновца и проигнорировав семерых свидетелей защиты.

Таганская судья Светлана Александрова отправила за решетку Надежду Толоконникову и Марию Алехину, предполагаемых участниц феминистской группы Pussy Riot. А затем Мосгорсуд, не обращая внимания на многочисленные ходатайства в защиту арестованных, подтвердил это решение. Третья девушка — Ирина Локтева, вызванная якобы в качестве свидетеля, — была задержана: ей тоже предъявили обвинение по статье «хулиганство», позволяющей приговаривать к крупным срокам.

Примечательно, что аресты участниц Pussy Riot произошли вовсе не после пресловутого «панк-молебна» в храме Христа Спасителя (21 февраля), а заметно позже — после президентских выборов. Репрессивную акцию явно придержали, чтобы не омрачать скандалом канун голосования.

Зато теперь, когда выборы позади, скандалов не только не стесняются, но еще и стараются придать каждому из них показательный характер.

Трудно вообразить, что в просвещенном обществе хулиганская выходка Pussy Riot повлекла бы за собой тюрьму. Однако руководство РПЦ, игнорируя возможность преподать виновницам инцидента и всем остальным урок всепрощения, пребывает в полном согласии со светскими властями и совместно с ними требует устрашающей кары.

Причина явно не в богохульстве феминисток, а в их вполне однозначных выпадах против Путина и патриарха Кирилла. Притом что эти выпады прозвучали в одном из главных государственных учреждений, каковым и светское, и церковное руководство считают храм Христа Спасителя. Значит, нужен не урок всепрощения, а урок сугубо карательный, чтобы неповадно было.

Еще одним таким уроком стало осуждение пресненской судьей Татьяной Васюченко бизнесмена Алексея Козлова, предыдущий приговор которого по тому же делу был отменен Верховным судом. Повторив прежний обвинительный вердикт, при всей его сомнительной правосудности, система напомнила о своей силе. А заодно, что весьма вероятно, послала устрашающий сигнал жене Козлова Ольге Романовой – гражданской активистке, игравшей видную роль в протестных акциях последних месяцев.

Подчеркнуто устрашающий характер имеют и акции, направленные против краснодарского эколога Сурена Газаряна, который давно раздражал власти своим неуместным вниманием к разнообразным привилегированным объектам. Уже арестованному за «неповиновение законным требованиям сотрудников правоохранительных органов», ему грозит срок по статье, карающей за умышленное уничтожение или повреждение имущества. Дело в том, что Газарян вместе с еще одним активистом отогнул одну из секций забора, чтобы проникнуть на строительство предполагаемой виллы кубанского губернатора Ткачева.

Концентрация карательных мероприятий слишком велика, чтобы посчитать их череду случайным совпадением. Как неслучайна и гуманность министра внутренних дел: она обнаружилась, когда понадобилось взыскать с руководства МВД Татарстана за изуверскую расправу их подчиненных над задержанным жителем Казани.

Глава местного МВД Асгат Сафаров получил всего лишь выговор, тем самым доказав, что для человека системы главное — готовность играть по ее правилам и быть на хорошем счету у начальства. Именно этого качества не хватало шефу петербургского ГУВД Михаилу Суходольскому, чьи подчиненные при очень сходных обстоятельствах недавно линчевали пятнадцатилетнего подростка. Суходольский, в отличие от своего коллеги из Татарстана, был показательно снят с должности.

Трудно даже сказать, что сильнее бьет в глаза — вдумчивая избирательность охранительной системы, когда речь идет о «своих», или ее огульная крутость, когда надо приструнить «чужих». Можно объяснять все это эффектом смены президентов и, соответственно, демонстрацией новой технологии отношений верхов с низами. Но причины, возможно, проще.

Власти устали от той вынужденной толерантности, которую им приходилось проявлять во время выборных кампаний, когда любое силовое мероприятие грозило вывести из-под контроля и без того накаленную обстановку. Сейчас им, видимо, кажется, что настало время показать мускулы, вернуть жизнь страны в привычное русло, восстановить то общественное спокойствие, которое, как им казалось, царило еще несколько месяцев назад.

И сделать это как можно быстрее. Не зря Владимир Путин пренебрег традиционной процедурой ведомственных согласований и спешно перекомпоновал майские выходные, назначив рабочим днем субботу, 5 мая, — день, в который оппозиция собирается провести масштабные протестные акции.

Желание властей сделать все, чтобы три вольных месяца со всеми их непредсказуемыми ситуациями забылись как сон, совершенно очевидно и даже понятно.

Непонятно только, почему наверху надеются, что с обществом, которое на глазах меняется и все яснее осознает свою силу, можно обращаться так, будто ничего не произошло.