Рыба «на вырост»

Федеральное государственное предприятие Бейсугское нерестово-вырастное хозяйство (ФГУП БНВХ) расположено на окраине станицы Бриньковской в пойме реки Бейсуг. Еще с советских времен занималось оно разведением молоди ценных пород промысловой рыбы: судака, тарани – для пополнения биоресурсов в Азовском море, а толстолобика, амура и сазана – для реализации частным рыбоводам. Сегодня от этого госпредприятия во многом зависит будущее фауны Азовского моря. А она сегодня вызывает тревогу не только у местных рыбаков, но и у ученых-ихтиологов. С начала 30-х годов прошлого века и вплоть до конца 70-х в Азовском море объемы добычи промысловой рыбы: тюльки, хамсы, тарани, судака, рыбца, шемаи, осетровых – достигали 300 тысяч тонн в год. В 2000-м году было выловлено лишь 35 тысяч тонн, в 2010-м – 11,5 тыс. тонн.
За развалом Союза в 90-е годы последовал развал не только этого хозяйства, но и практически целой отрасли в крае. Один за другим банкротились рыбозаводы (во многом искусственно), стали исчезать рыбколхозы, ведущие промысел в акватории Азовского моря. На смену колхозам пришли частные предприниматели, именно на них сегодня и должна быть сделана ставка в деле возрождения умирающей рыбопромысловой отрасли. Но развитие этой отрасли невозможно без эффективно работающей программы возрождения биологических ресурсов. Такая программа есть. Она была разработана Росрыболовством еще в те годы, когда Минсельхозом руководил Алексей Гордеев. Но насколько эффективна эта программа сегодня, и какие плоды она принесла рыбохозяйственному комплексу – большой вопрос.
Как рассказал главный рыбовод БНВХ Андрей Новоселов, показатели хозяйства за последние 10 лет – это выпуск от 2 до 4 миллиардов молоди тарани и судака ежегодно. Это означает, что по сути сегодня БНВХ вернулось на уровень 70-80 годов. Только вот один нюанс: таких, как Бейсугское нерестово-выростное хозяйство сегодня в бассейне Азовского моря всего семь (плюс восемь осетровых заводов). На украинской территории таких предприятий нет, но рыбный промысел согласно межправительственному соглашению ведут рыбаки обеих стран, причем украинцы более интенсивно. Вот и получается, что наше государство вкладывает деньги в эти хозяйства, а они, в свою очередь, работают на экономику сразу двух стран.

Промысловый возврат в никуда

Сегодня молодь тарани и судака, выращенная в водоемах БНВХ, методом шлюзования уходит с моря к местам естественных нерестилищ, но доходит, увы, далеко не вся. Например, малек тарани, чтобы достичь промыслового размера 16 см, должен расти два года, но браконьеры как наши, так и украинские не дают ему такой возможности.
– Тот малек, что мы сегодня выпускаем через шлюзы, через два года вернется первородком, то есть на свой первый нерест. Для этого ему надо пройти с моря через Бейсугский лиман в гирло, которое всего шириной 40 м, еще полтора-два километра по реке через шлюзы, – объясняет нам Андрей. – Но на этом нерестовом пути рыбу бьют и промысловики, и браконьеры, и любители.
Бейсугское НВХ на сегодня остается единственным основным на Азовском море хозяйством, ежегодно выпускающим на нерест порядка 2-х и более миллиардов единиц молоди – это малек весом около 3-4 г.
Промысловый возврат от такого выпуска составляет около 0,3%. По словам глапвного рыбовода, в начале этого года из хозяйства было выпущено в Бейсугский залив около 3 млрд малька тарани. Это значит, что возврат должен быть на уровне 8,7 млн штук, что в весе соответствует 870 тоннам. Но это должно быть так, а на самом деле?
По мнению тех, кто занят промышленным ловом, фактически этого нет. По крайней мере, азовские рыбаки и в Ейском, и в Темрюкском, и в том же Приморско-Ахтарском районах уже, почитай, года два-три не наблюдают эффекта от такого «промыслового возврата». А промысловый возврат, чтобы было понятно, это возвращение уже взрослой тарани к местам нереста, то есть к тем прудам на территории БНВХ, где она когда-то выросла. По прогнозам экспертов и ученых из АзНИИРХ, в этом году можно, безболезненно для запасов, изъять в Азовском море 1690 тонн тарани. Рыбаки готовы. Но где они?
Виктор Мартыняк уже много лет рыбачит в Бейсугском заливе, бывали времена, что за сезон ставными неводами (ставниками) брал до 80 тонн тарани. В настоящую путину его улов составил всего 4 тонны:
– Рыба исчезает из Азова. Раньше даже в нашем Бейсугском лимане можно было с помощью ставников получать богатый улов, а сегодня даже в море выйдешь – ловушка через раз пустая.
Но Виктор Иванович считает, что главная беда рыбаков сегодня не в плохом улове, а в том, что им не дают нормально работать:
– Это правильно, когда ты на берегу, даже в море не выходишь, а к тебе заявляется наряд пограничников на машине и давай проверки устраивать: какая ячея у сетей, какие плавсредства и прочее? Так проверяют чуть ли не каждый день! А что у меня за день-два может измениться? В ставниках рыбы нет, да и откуда ей взяться, если на подходе в Бейсуг ее бьют или браконьеры, или украинские рыбаки? В БНВХ вам сказали, что по 2 миллиарда выпускают через шлюзы, а где же они? Как они туда прошли и куда возвращаются, если рыбаки ничего не ловят?
То же самое говорили и другие члены АРПАР, причем все как один, подвергли сомнению статистические показатели БНВХ о выпуске молоди тарани в Бейсугский лиман.
Петр СУХОВ, председатель правления АРПАР:
– Возможно, БНВХ действительно выпускает по 2 млрд малька, но тогда куда он девается? Если, как говорит уважаемый рыбовод, промысловый возврат составляет свыше 800 тонн, то почему даже и третьей части этого объема не могут добыть
28 предпринимателей, ведущие законный промысел в Бейсугском лимане, даже с учетом того, что значительная часть вылавливается теми, кто рыбачит здесь «под черным флагом», браконьерами? Да и сами работники БНВХ тоже ставят сети и под видом так называемого мелиоративного лова душат тарань, которая еще не достигла промысловых размеров – 16 см. Нам, кстати, известно, что БНВХ из госбюджета получило немалые средства для увеличения объемов разведения воспроизводства ценных пород промысловой рыбы, но хотелось бы поинтересоваться у Игоря Васильевича Джеуса, как предприятие использовало выделенные деньги.
Мелиоративный лов, о котором упомянул председатель ассоциации рыбаков, это любопытная вещь. Как нам пояснил главный рыбовод БНВХ Андрей Новоселов, под мелиоративным ловом понимают изъятие хищных и малоценных видов рыб, которые составляют конкуренцию в питании воспроизводимых пород рыбы, являются переносчиками различных заболеваний, а также поедают икру и молодь воспроизводимой рыбы. Это густера, уклея, карась, окунь. По словам рыбовода, мелиоративный лов производится закидными неводами и разного рода ловушками. Пойманную таким образом рыбу БНВХ реализует оптовикам либо переработчикам. И вот тут не обходится без ситуаций, мягко говоря, деликатных.
Так, 2 февраля инспекторы ДПС на автодороге Бриньковская-Каневская задержали грузовой фургон ГАЗ-53 с ростовским номером, в котором были обнаружены ящики с рыбой общим весом 2,5 тонны. В сопроводительных документах на груз, которые предоставил гаишникам водитель, отправителем значилось ФГБУ «Бейсугское НВХ», а получателем перерабатывающее предприятие ООО «Практик-рыба» из Динского района. Вопреки предположениям полицейских, что в обнаруженных ящиках находится тарань, в документах было указано, что перевозимый товар – плотва.
Собственно, с научной точки зрения, особой разницы между плотвой и таранью нет, она даже по-латыни имеет одно название – Rutilus rutilus, хотя подвид азово-черноморской тарани (Rutilus heckelii) имеет внешние, едва заметные неспециалисту отличительные признаки: размер чешуи, количество лучей, но главное – тарань и плотва отличаются по средам обитания. Плотва, как пресноводный обитатель, может встречаться в некоторых внутренних водоемах края, а тарань, будучи проходной рыбой, преимущественно водится в Черном и Азовском морях, но в марте-апреле уходит на нерест в реки, не поднимаясь дальше одного-двух километров.

Левая рука не ведает…

Получается, что БВНХ, с одной стороны, занимается серьезным делом – воспроизводством исчезающего из Азово-Черноморского бассейна промыслового вида рыбы – тарани, а с другой, ту же малорослую тарань, «спутав» с плотвой, массово вылавливает ее в самый период нереста, когда лов этого вида строго регламентирован?
А на то, что в Бейсугском НВХ явно что-то напутали, отправив фургон с рыбой, которую назвали «плотвой», прямо указывает такой документ, как выписка из протокола расширенного заседания рабочей группы ученого совета ФГБНУ «АзНИИРХ». Оно прошло совсем недавно – 17 марта этого года в Ростове-на-Дону – и одним из обсуждаемых там как раз был вопрос «О плотве в водных объектах рыбохозяйственного значения Азово-Черноморского бассейна и проблеме рационального использования запасов тарани в Азовском море». Так вот, уважаемые ученые этого научного учреждения скрепили официальным протоколом свое авторитетное мнение о разграничении употребления названий «тарань» и «плотва». В Краснодарском крае, как утверждают специалисты АзНИИРХ, плотва водится исключительно в Краснодарском, Крюковском и Варнавинском водохранилищах. А в нижнем течении реки Кубань, в реке Протока, во всех приазовских лиманах, включая Бейсугский, а также в водоемах Бейсугского НВХ и в нижнем течении реки Бейсуг от устья до ст. Брюховецкой обитает тарань. И с таким выводом согласились не только двадцать членов Ученого совета АзНИИРХ, но и принявшие участие в совещании представители Азово-Черноморского теруправления Росрыболовства.
Но это еще не все. Если посмотреть на продукцию рыбопереработки, которая попадает в розничную сеть под именем производителя – ООО «Практик-рыба», то обнаруживается интересная деталь, как поступившая на это предприятие «плотва» из Бейсугского НВХ вдруг на прилавках магазинов оказывается «таранью», причем, совершенно не промысловых размеров.
Александр БИРЮКОВ, секретарь АРПАР, депутат Приморско-Ахтарского райсовета:
– Директор БНВХ Игорь Васильевич Джеус как раз и объясняет, что плотву работники хозяйства вылавливают в порядке мелиоративного лова, но экспреты из АзНИИРХ утверждают совсем другое: ни в Бейсугском лимане, ни в водоемах БНВХ плотвы нет, здесь тарань. Мы ничего не имеем против мелиоративного лова, тем более что Росрыболовство выдает официальные разрешения на эти мероприятия, но они должны быть строго регламентированы. Это надо делать до зарыбления водоемов, нельзя вести мелиоративный лов во время нереста. А БНВХ занимается этим именно сейчас, когда та же тарань идет нереститься. Пропуск и выпуск тарани и судака необходимо проводить под строгим общественным контролем, чтобы избежать приписок. Ведь раньше так и было.
Хозяйство Джеуса уже сейчас под видом плотвы выловило таким образом 159 тонн.
Здесь своё слово должно сказать руководство Федерального агентства по рыболовству. Но такая деятельность БНВХ – это еще не самая серьезная проблема, от которой страдает наш бизнес, а с ней и вся рыбопромысловая отрасль на Кубани.

Не своим, но чужим

По словам Бирюкова, а вместе с ним в один голос говорят то же самое и остальные приморско-ахтарские рыбаки, самый страшный удар по рыболовству на Азове нанесли украинские рыбаки и…морская инспекция погранслужбы РФ:
- В свое время была инспекция рыбоохраны. Там было немало профессионалов, хотя и к ним были претензии. Потом кому-то пришло в голову, что военные лучше смогут навести порядок в вопросах охраны биоресурсов, и эти функции передали пограничникам. Однако на самом деле люди в погонах не с браконьерством борются, а по большей части достают ежедневными проверками легальный бизнес – рыбаков, ведущих законный промысел. Инспекторы береговой охраны погрануправления проверяют наших рыбаков почти каждый день, хотя по закону должны были проверять раз в три года. Когда же мы от имени ассоциации к ним обращаемся с заявлением, что украинские суда рыбачат чуть ли не у нашего берега в тот момент, когда вообще промысел запрещен, они нам отвечают, что все нормально. Нас в прошлом году в течение года проверяли более 600 раз. И за то же время из 47 украинских судов они обнаружили нарушение только у одного.
Все дело в том, что украинские рыбаки придумали очень удобную законообразную форму, которая их по сути браконьерскую деятельность в Азовском море, делает практически легальной. Целый рыболовный флот Украины может теперь под предлогом научного лова, в рамках межправительственного соглашения двух стран, вести промысел даже у самых российских берегов. Все это идет совершенно бесконтрольно.
Один из членов ассоциации рассказал, как рыбаки решили сами проявить инициативу и выяснить, какой-такой «научный лов» производят украинские промысловые суда почти у самого берега Приморско-Ахтарска.
В конце лета местные рыбаки заметили, как три «украинца» тралами вспахивали район от маяка до «черпалки» в двух-трех милях от берега, взяли видеокамеру и подошли на катере поближе к одному из этих судов. В этот момент в море никого не было, даже инспекторов, украинское судно шло с тралом, а рыбаки снимали все на видео.
Едва успел хозяин катера сойти на берег, как опергруппа пограничников примчалась к нему домой. Стали требовать видеозапись.
Николай Курячий, член правления АРПАР:
– Мы так и не поняли, зачем пограничникам понадобилась видеозапись. Да их, по-моему, вообще мало заботят украинцы. Они даже в ответ на наши жалобы на действия браконьеров, которые не только занимаются нелегальным промыслом, но и часто подрезают наши ставные неводы, опустошая улов, отвечают всегда одно и то же: «Недостаточно технических средств – лодок, катеров. А для проверки украинских судов есть специальная группа. Мы не имеем права».
Значит, на то, чтобы нам ставить палки в колеса, средства у них есть и прав хватает?
Вот и получается, говорят рыбаки, что чужим можно все, а своим – строго по регламенту.
Куда они только не обращались все это время: и в военную прокуратуру, в которой им пообещали объективно разобраться, и к краевым властям, и в Росрыболовство, и вот теперь до Путина добрались. Надеются на положительное для себя решение этих вопросов, которыми озадачили Президента.
Сегодня они уже готовы открыто заявлять о погибающей отрасли в районе, который когда-то был центром рыбного изобилия едва ли не на всем Юге России. Если сегодня SOS приморско-ахтарских рыбаков никто не услышит, то завтра в Азове будут хозяйничать только чужие.
Сергей ЛАДОЖСКИЙ. Краснодар – Бриньковская – Примоско-Ахтарск. Фото Людмилы Тимошенко