Дискуссия на тему «бойкот выборов» или «стратегия Навального» не теряет актуальности. Напомню, что «стратегия Навального» при голосовании 4 декабря состоит в том, чтобы явиться на избирательный участок и поддержать любую партию, кроме «Единой России». Я уже не раз писал о том, что эта стратегия кажется мне правильной. Хотелось бы, однако, более подробно остановиться на некоторых вопросах, которые по-прежнему вызывают некоторое недоумениекак у широкой публики, так и у демократического актива. Говоря о стратегии Навального, я отнюдь не претендую на то, чтобы разъяснить его точку зрения (в чем-то она может отличаться от моей), а просто отдаю дань приоритету: именно Алексей Навальный был первым, кто сформулировал идею и продолжает обосновывать ее в своих выступлениях.

Для начала остановлюсь на сравнительно небольшом вопросе, которому почему-то придают значение: нужно ли голосовать за любую партию, кроме «Единой России», или только за проходную?

Моя позиция состоит в том, что избиратель не должен возлагать на себя труд по вычислению того, какая именно партия является проходной. По данным фонда «Общественное мнение», уровень поддержки «Единой России» находится на уровне сорока с небольшим процентов, и это значит, что потенциально проходными являются все партии. В реальности при высоком уровне фальсификаций проходной из «системной оппозиции» может оказаться только КПРФ.

«Стратегия Навального» направлена именно на то, чтобы за счет высокой реальной (не нарисованной) явки снизить уровень фальсификаций. А поскольку для многих избирателей голосование за КПРФ неприемлемо, то рациональной стратегией и является голосование за любую партию, кроме «Единой России», независимо от вероятности того, преодолеет ли партия проходной барьер. То, что какие-то из этих партий (скажем, «Правое дело» или «Патриоты России») не имеют реальных шансов, может приниматься во внимание, но не должно служить препятствием для людей, которые по каким-то причинам хотят проголосовать именно за них. По крайней мере, это позволит минимизировать результат «Единой России» в процентах голосов.

Второй вопрос – несколько более важный. Если за счет массового применения «стратегии Навального» парламентское представительство «системных партий» резко увеличится, то смогут ли эти партии (например, КПРФ и ЛДПР) конвертировать новые ресурсы в более независимую позицию по отношению к Кремлю? Да, но только если на Кремль будет оказываться давление извне системы. Вспомним демонтаж коммунистического режима в Польше в 1989 году. Польская крестьянская партия и Демократическая партия Польши были марионеточными организациями в куда большей степени, чем КПРФ и ЛДПР. Тем не менее они перешли на сторону Валенсы, когда сочли, что этот ход оправдан настроениями за стенами парламента. Попросту говоря, этот ход давал им надежду на будущее.

Дальнейшая судьба партий-сателлитов сложилась по-разному: ДПП исчезла бесследно, а ПКП (PSL) и сейчас является одной из важнейших партий Польши. Понятно, однако, что без сильной «Солидарности» они бы остались марионетками. «Стратегия Навального» в его собственной формулировке (недавно высказанной, например, на дебатах в рамках форума «Последняя осень»), возможно, слишком оптимистична в отношении оппозиционного потенциала системных партий. Но в основе лежит правильная посылка о том, что необходима синергия (комбинированный эффект) между действиями «системной» и «несистемной» оппозиции. Несистемные делают свое дело, и если успешно, то системные будут вынуждены принять это во внимание, а значит – адаптироваться к новой ситуации. Вопрос в том, делают ли несистемные именно это дело или что-то другое, или советуют не делать ничего.

Часто представляют дело так, что есть дилемма: протестовать против несправедливых выборов или участвовать в них, голосуя за любую другую партию. На самом деле дилеммы нет. Протест на данной фазе политического развития России (и при данном уровне репрессивности режима) – задача для очень узкого актива демократического движения.

Проголосуют или нет эти активисты, не так уж важно. Их голоса не имеют электорального значения. Голосование за любую другую партию – это возможная стратегия для значительно более широкого круга граждан. К сожалению, потенциальный круг «сторонников бойкота» по определению еще шире, потому что остаться на диване легче, не требует вообще никаких усилий.

Понятно, однако, и то, что поведение бойкотистов ни на что не повлияет (а объективно, поспособствует успеху «Единой России») и никого не вовлечет в круг активной оппозиции. Напротив, Навальный предлагает стратегию осмысленного, целесообразного действия, от которого остается лишь шаг до организованной политической активности. Человек, который способен проголосовать за другую партию не потому, что она особенно нравится, а потому что «Единая Россия» достала, – этот человек, я думаю, на правильном пути. Это сознательный гражданин, пусть и плохого государства. Именно такой, который нужен для демократического движения.

Но «стратегия Навального», чтобы стать массовым выбором, предполагает – и даже требует – максимизации усилий, направленных на то, чтобы несправедливый характер процедуры был очевидным для как можно большего числа избирателей. Дилеммы, повторяю, нет. Это единственный способ достижения синергии между внесистемной критикой авторитаризма и антиавторитарным действием, практически доступным массе граждан.

Я понимаю, что некоторые сторонники бойкота возлагают надежды на то, что в России может реализоваться что-то вроде египетского сценария. Эти надежды, в основе которых лежит принцип «чем хуже, тем лучше», ложны по трем причинам. Во-первых, египетский сценарий не оптимален с точки зрения перспектив демократического развития. Во-вторых, в России нет организованных сил, способных обеспечить его реализацию даже при крайнем ухудшении экономического положения. Эти два тезиса оставлю без обстоятельной аргументации.

Остановлюсь на третьем тезисе. В действительности

на пути к массовым протестам египетская оппозиция совсем не игнорировала те минимальные легальные возможности, которые предоставлял режим. В нечестных выборах, состоявшихся в конце 2010 года, стремились участвовать многие оппозиционные политики. Другое дело, что одних не зарегистрировали, а другие проиграли из-за фальсификаций. Но возможности, которые открывала кампания, они использовали по полной программе.

Несомненно, что это помогло создать условия для политической мобилизации масс. Полагаю, что путь России к демократии будет более сложным, хотя необязательно таким болезненным, как в Египте. Но египетский опыт (как и опыт многих совершенно безрезультатных бойкотов в других странах) свидетельствует о том, что «стратегия Навального» может быть результативной, в то время как бойкот, будучи стратегией демобилизации масс, не ведет никуда.